К середине прошлого века было известно пять представителей благородной династии платиноидов: родоначальница и ее «свита» — палладий, родий, осмий и иридий. И вдруг ошеломляющая весть из России: профессор Дерптского университета Готфрид Вильгельм Озанн в уральской платине открыл три неизвестных элемента! Он назвал их плураном, полином и рутением. Небольшие количества этих веществ первооткрыватель послал Берцелиусу — крупнейшему авторитету того времени в области химии. Шведский ученый сразу забраковал рутений, который оказался смесью титановой и кремневой кислот с оксидами железа и циркония. В по-лине не был уверен даже сам Озанн, не без оснований предполагая, что это плохо очищенный иридий. Лишь плуран, по мнению Берцелиуса, можно было считать самостоятельным элементом. Однако Озанн. не сумел вторично извлечь этот металл из руды, и поэтому вопрос об его авторстве отпал сам собой.

По просьбе министерства финансов профессор Казанского университета Карл Карлович Клаус в 1841 году приступил к поискам способа переработки остатков платиновых руд, накопившихся на Петербургском Монетном дворе. Работа была длительной, тщательной и скрупулезной. А помощи ждать неоткуда: студентов в ту пору к подобным исследованиям не привлекали. Профессор мог рассчитывать лишь на собственное трудолюбие. Как впоследствии писал Карл Клаус: «Уже при первой работе я заметил присутствие нового тела, но сначала не нашел способа отделить его от примесей». Почти целый год ученый пытался выделить неизвестный металла в чистом виде. И в конце концов нашел «легкий и верный способ добывания его».

Карл Клаус отправил в Стокгольм и Петербург полученные образцы. Якоб Берцелиус и Г. И. Гесс должны были вынести приговор — прав ли он? Шведский ученый, которому еще была памятна ошибка Г. Озанна, без особого интереса отнесся к выводам малоизвестного казанского профессора. Он считал, что и в данном случае препарат является плохо очищенным соединением иридия, и без всяких обиняков сообщил об этом Клаусу.

Для большинства исследователей мнение Берцелиуса было слишком веским, чтобы оспаривать его. Но не таков был Карл Клаус. С особой тщательностью он провел новую серию опытов, пренебрегая при этом самыми элементарными средствами защиты от ядовитых веществ, которые образовывались в результате реакций. Ученый убедился, что в его выводах нет ошибок. Клаус был уверен, что им открыт новый элемент, который он назвал в честь своей родины рутением (так на латинском языке звучит слово Россия). И ученый вновь отправил образцы в Швецию.

Как известно, профессор Озанн в 1829 году публично отрекся от своего открытия, но, ознакомившись в 1844 году с результатами работ Клауса, возмутился. В запальчивости Озанн обвинил коллегу в плагиате и других тягчайших грехах.

Конец спорам положил Берцелиус. «В наше время очень принято, — писал Клаусу шведский ученый, — если кому-либо удалось сделать настоящее открытие, вести себя так, как будто не нужно упоминать о прежних работах... в надежде, что ему не придется делить честь открытия с каким-либо предшественником. Это плохое обыкновение, и тем более плохое, что преследуемая им цель все же ускользает. Вы поступили совсем иначе. Вы упомянули о заслугах Озанна и выдвинули их, причем даже сохранили предложенное им название. Это такой благородный и честный поступок, что Вы навсегда вызвали во мне самое искреннее глубокое почтение и сердечную симпатию, и я не сомневаюсь, что у всех друзей доброго и справедливого это встретит такой же отклик...»

Благожелательно отозвался о работах Карла Клауса ч академик Г. И. Гесс.

Вскоре казанскому профессору была присуждена Демидовская премия за исследования в области платиновых металлов.

В чистом виде рутений тверд и хрупок, имеет серебристый цвет с серым оттенком, плавится при 2250 градусах. На этот металл не действуют кислоты, даже «царская водка», но он сравнительно легко соединяется с кислородом воздуха, образуя тетраоксид. По сравнению с другими платиноидами рутений иногда ведет себя весьма своеобразно. Так, двойной хлорид рутения и натрия растворяется в спирте и таким образом отделяется от аналогичного соединения иридия. Но самая специфическая реакция рутения — взаимодействие с сероводородом. Раствор приобретает при этом красивый сап-фирово-синий цвет.

Содержание элемента № 44 в земной коре невелико: 2-10^-6 весовых процента. Правда, он образует самостоятельный минерал — лаурит (RuSs).

Из-за своей дороговизны рутений и его соединения почти не используются. Иногда он подменяет платину при синтезе аммиака и изготовлении термопарных измерительных приборов. Тетраоксидом рутения, точнее, восстанавливающимся из него (RuOs), окрашивают органические микропрепараты в черный цвет.

Назад